Дверь гостиной распахнулась, и Лилит вздрогнула. Перед ней стоял Джек, смотревший на нее с волнением и тревогой. Он задыхался, словно от быстрого бега, и его растрепанные волосы были в пыли. На нем не было ни галстука, ни сюртука, а рубашка также была в пыли.

«Как же он красив», – подумала Лилит. Судорожно сглотнув, она пробормотала:

– Джек, о, Джек… – На глаза ее навернулись слезы, и она всхлипнула. – Джек, он… у него моя… сережка. И он угрожал… и расскажет всем…

– У Уэнфорда твоя жемчужная серьга? – Джек закрыл за собой дверь.

Лилит кивнула.

– Я не хочу за него замуж! – Она разрыдалась. – Но он погубит меня, а тебя повесят. Так он сказал.

Маркиз вдруг усмехнулся:

– Позволь высказать мою догадку. Я рассказал тебе, что убил Женевьеву, и теперь ты пришла ко мне, предполагая, что я окажу тебе услугу – прикончу Рэндольфа.

Она покачала головой, с ужасом сознавая, как соблазнительна эта идея.

– Нет! Я пришла сюда, чтобы…

– А почему бы и нет? Все равно все думают, что я убил Длиннолицего. Могу избавиться заодно и от другого Ремдейла, и…

– О, перестань, – перебила его Лилит. – Неужели ты не понимаешь, что я чувствую себя ужасно оттого, что тебя обвиняют в смерти старого Уэнфорда? О, как бы мне хотелось рассказать всем, что ты всего лишь помогал мне! – Джек молчал, и Лилит вновь заговорила: – Дольф, по-видимому, убежден, что его дядя никогда не разделся бы догола, – так кого же еще он может подозревать? Только тебя. А теперь еще меня… Из-за этой проклятой сережки! Я начинаю думать, Джек, что Дольф на самом деле имеет отношение к смерти старого герцога. Вот почему я пришла сюда.

Маркиз долго молчал, наконец, спросил:

– Пришла, чтобы предупредить меня?

Она кивнула:

– И потому, что я не знаю никого, кто мог бы помочь мне.

– Помочь тебе? – переспросил Джек. Он скрестил на груди руки и прислонился к стене. – Дорогая, разве тебе до сих пор никто не сказал, что я не помогаю людям? Я играю людьми, они забавляют меня, и если мне это нужно, то я гублю их.

– Не говори так, Джек. Ведь ты один раз уже помог мне…

– Я ведь уже говорил тебе, что случившееся очень меня позабавило, – возразил Дансбери, пристально глядя ей в глаза. – Кстати, как насчет сделки, Лилит?

– Какой сделки? – Она насторожилась.

– Я помогу тебе избавиться от Дольфа Ремдейла, если ты согласишься провести одну ночь в моей постели.

У нее перехватило дыхание. Ей тут же вспомнились слова герцога – он заявил, что они с Джеком были любовниками. Лилит смотрела на него и чувствовала, что ее все больше к нему влечет, – так случалось всякий раз, когда они с Джеком оставались наедине. Да, она его увидела, она жаждала его прикосновений, его объятий, его поцелуев. И ее совершенно не интересовала его репутация – сейчас она это поняла.

– Ты не ответила мне, Лил. – Он взглянул на нее с усмешкой. – Если ты не согласна, то тебе следует вернуться домой и…

– Я согласна, – сказала она дрогнувшим голосом.

– Согласна? – Он уставился на нее в изумлении.

Она кивнула:

– Да, Джек.

Маркиз внезапно отвернулся и, покачав головой, прошептал:

– Бедная девочка. До какого же отчаяния тебя довели! Иди домой. Завтра я найду Уильяма, и мы подумаем, что можно сделать.

– Ноя согласилась…

– Я только хотел узнать, что вы мне ответите, мисс Бентон, – ответил Джек с подозрительной поспешностью. – Не такое уж я чудовище. – Он снова повернулся к ней. – Честно говоря, я понял, что начинаю завидовать тем мужчинам, которых называют «респектабельными». Они хотя бы могут танцевать с тобой.

– Мой отец сегодня вечером рассердился на меня и случайно проговорился. Оказывается, он все знал.… Знал, что Уэнфорд собирался прийти ко мне в то утро. И знал, что герцог собирался… убедить меня принять его предложение таким способом, что я не смогла бы отказать ему.

Ее слова ошеломили Джека.

– Он знал, что оставляет тебя одну с этим отвратительным стариком?

Лилит надеялась, что не ошиблась, услышав в голосе маркиза гнев и ревность. Для того чтобы прийти к нему глубокой ночью, потребовалась вся ее храбрость. Если бы он прогнал ее, она бы совсем не знала, что делать дальше.

– Отец хотел респектабельного брака ради семьи – даже если для этого требовалось обесчестить меня. Но понимаешь, Джек, мне ужасно надоели столичные джентльмены. Мой опыт показывает, что все они чудовища. Все, кроме тебя.

– Лилит…

Глаза ее снова наполнились слезами, но на сей раз маркиз подошел к ней и осторожно смахнул их с ее щек. Она тотчас же закрыла глаза, и он поцеловал ее. Немного помедлив, Лилит обвила руками его шею и ответила на поцелуй. Почувствовав, что она все крепче к нему прижимается, Джек заставил себя чуть отстраниться и, глядя ей в глаза, прошептал:

– Ради Бога, Лилит, беги отсюда. Иди домой – там ты будешь в безопасности.

– Для меня безопаснее оставаться здесь. – Она прикоснулась кончиками пальцев к его губам. – Поцелуй меня еще раз, Джек.

– Я хочу большего, чем поцелуи, Лил. – Он снова привлек ее к себе. – Если только ты не скажешь мне «нет».

Лилит чувствовала, что ее неудержимо влечет к маркизу, и она ничего не могла с этим поделать. Судорожно сглотнув, она прошептала:

– Джек, я отвечу «да».

Он вздохнул:

– Это совершенно не похоже на меня, но все же предупреждаю: Лил, ты совершаешь ошибку. – Подхватив на руки, маркиз понес ее к двери. – Я думаю, эта комната нам не подходит.

Внезапно дверь перед ними распахнулась, и Лилит ахнула. В коридоре стоял дворецкий Джека с парой подсвечников в руке.

– Эти подойдут, милорд? – Фис кивнул на бронзовые подсвечники, которые держал в одной руке.

– Нет-нет, затуши их. И все остальные тоже, – ответил маркиз.

– О, Джек… – шепнула Лилит, она уткнулась лицом в его плечо.

– И вот что, Фис… – добавил Джек. – Отправь всех спать, хорошо?

– Да, милорд. – Окинув взглядом Лилит, дворецкий исчез в глубине дома.

– Джек, а он не…

– Ему можно доверять, – перебил ее Джек. Поцеловав Лилит, он понес ее вверх по лестнице.

Они вошли в его спальню, и Джек тотчас же усадил девушку в кресло у пылающего камина. Склонившись над ней, он опять стал ее целовать, и Лилит со стоном закрыла глаза. Когда же губы его прижались к ее шее, она вдруг почувствовала, что ей стало трудно дышать. А сердце ее билось все быстрее, и казалось, оно вот-вот выскочит из груди.

– О, Джек… – снова прошептала она.

Он вытащил шпильки из ее волос – они темной волной упали ей на спину – и с улыбкой проговорил:

– Лилит, теперь я абсолютно уверен: ты вовсе не Снежная королева. И сегодня ты можешь делать все, что захочешь.

Его губы целовали ее шею, его теплое дыхание шевелило ее волосы, а его руки медленно опускались ей на талию. Она почувствовала его близость, почувствовала его страсть, и стон снова вырвался из ее груди.

Затем он расстегнул платье на ее спине и принялся целовать ее плечи. Минуту спустя Джек поднял ее на ноги, и платье упало на ковер перед камином – теперь Лилит стояла перед маркизом в одной лишь сорочке. Она взглянула в его темные горящие глаза и невольно вздрогнула. Когда же его пальцы скользнули под бретельки ее сорочки, она снова содрогнулась.

– Тебе холодно? – спросил он шепотом.

– Нет-нет, мне даже жарко…

Он усмехнулся и пробормотал: – Мне тоже, если признаться.

Тут сорочка соскользнула с ее плеч и упала на пол, туда, где уже лежало ее платье. Лилит же вдруг подумала о том, что только горничная видела ее обнаженной. Она в смущении попыталась прикрыться руками, насколько это было возможно. Но Джек отвел в стороны ее руки и, окинув взглядом, прошептал:

– Ты настоящая красавица. Ты божественно прекрасна.

Лилит впервые в жизни почувствовала себя прекрасной. Судорожно сглотнув, она пробормотала:

– О, Джек, пожалуйста…

Он заглянул ей в глаза и с улыбкой спросил:

– Пожалуйста – что?

Она в смущении потупилась и прошептала: